Институт ФПТИ создан для реализации высшей ступени профессионального образования (магистратуры) по основным техническим и управленческим направлениям подготовки в Университете. С этой целью в Университете организована система сквозной подготовки бакалавров-магистров. Студенты института ориентированы на научно-исследовательскую и управленческую деятельность в различных отраслях науки, промышленности, бизнесе. Обучение в институте проводится в соответствии с потребностями ведущих предприятий Санкт-Петербурга, ученые и специалисты которых активно участвуют в учебном процессе.
В институте обеспечивается фундаментальная подготовка по физике и математике, механике и управлению качеством, инноватике и прикладной математике, которая усилена курсами по теории управления, экономике, теоретическими и практическими дисциплинами по менеджменту качества промышленной продукции и услуг, а также по проблематике управления наукоемкими инновациями.
С 5 сентября 2018 года институт ИБМП (институт инноватики и базовой магистерской подготовки) переименован в институт ФПТИ (институт фундаментальной подготовки и технологических инноваций).
В процессе обучения студент практически осваивает информационные технологии: изучает фундаментальные алгоритмы и структуры данных, принципы объектно-ориентированного и компонентного программирования, осваивает языки программирования высокого уровня, проектирует базы данных.
С третьего курса начинается подготовка на специальных кафедрах, где каждый студент помимо дисциплин выбранной специализации реализует эскизный инновационный проект, по результатам которого после четвертого курса защищает выпускную квалификационную работу бакалавра.
в исполнении наших студентов
В магистратуре разворачивается глубокая специализация обучения на выбранной студентом выпускающей кафедре. Обширная научно-исследовательская работа на протяжении всего времени сквозной магистерской подготовки, связанная с участием студента в разработке реального инновационного проекта, завершается защитой магистерской диссертации.
На пятом и шестом курсах студенты заняты изучением специальных предметов (базовый цикл) и, в основном, научной работой на базовых кафедрах и в научно-исследовательских лабораториях, созданных в учебно-научно-производственных центрах при ведущих предприятиях Санкт-Петербурга.
На шестом курсе производится подготовка магистерской диссертации, после защиты которой Государственная аттестационная комиссия принимает решение о присуждении выпускнику ГУАП степени магистра. Магистерская диссертация является серьезной научной работой, как правило, подтвержденной научными публикациями студента, выступлениями на международных и отраслевых научно-технических конференциях и семинарах.
Институт активно сотрудничает с Российской Академией наук, вузами и НИИ Санкт-Петербурга и России. Имеют место обширные международные связи в области профессиональной деятельности.
Регулярно проводимые в институте семинары и конференции способствуют вовлечению в практические проблемы обеспечения качества и инновационной деятельности не только студентов и аспирантов института, но и учащихся старших классов школ.
Студенты имеют возможность проходить стажировки в Высшей школе электроники ESIGELEC (Франция), Universite de Nice Sophia-Antipolis (Франция), University of Western Ontario (Канада).
Материально-техническое обеспечение института включает в себя учебные и научные лаборатории, оснащенные современным оборудованием и средствами вычислительной техники с установленными современными лицензионными программными продуктами. Имеется большое количество методических материалов и электронных учебников.
Инновационные процессы и вопросы обеспечения качества важны во всех областях народного хозяйства.
Выпускники института работают на производстве, в бизнесе, научных организациях, сфере образования. В процессе обучения инженеры-менеджеры знакомятся с широко известными и проверенными временем инструментами обеспечения качества, эффективными способы управления проектами и персоналом.
Прогресс общества – это непрерывная череда инноваций, а инноватор – первый специалист в новой области инновационной деятельности. Стремление к совершенству: в науке, в технике, в бизнесе – это и есть то, что ставится во главу угла при подготовке специалистов нашего института.
В начале Великой Отечественной войны институт эвакуировали в Куйбышев и Ташкент. В те годы не только самолётостроение, но и бортовое оборудование, приборы и системы управления развивались быстрыми темпами. Для их разработки, производства и эксплуатации требовались квалифицированные кадры
В феврале 1945 года ЛАИ преобразовали в Ленинградский институт авиационного приборостроения (ЛИАП). Развитие космической науки и техники привело к появлению в ЛИАПе новых специальностей и увеличению числа студентов, преподавателей и научных сотрудников.
В 1960 году институту в дополнение к помещениям Чесменского дворца передано здание на улице Герцена (ныне Большая Морская). Оно стало основным домом института. В помещениях Чесменского дворца с 1961 года обучались первые два курса студентов, и находились кафедры, связанные с общей и фундаментальной подготовкой студентов, с 1972 года располагался общетехнический, а затем естественнонаучный факультет.
В эти годы институт вошёл в число ведущих вузов страны. Фундаментализация и универсализация подготовки специалистов и учёных привели к получению вначале статуса государственной академии аэрокосмического приборостроения (ГААП), а затем, после очередной аттестации и аккредитации в 1997 году, университета.
Ныне полное название вуза — Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения (ГУАП). Почти у 90% преподавателей Университета учёные степени, а каждый пятый доктор наук. Более двадцати действительные члены и члены-корреспонденты отраслевых академий наук, около тридцати имеют звание «Заслуженный деятель науки» или «Заслуженный работник высшей школы».
11 января 2008 года, в соответствии с приказом ректора ГУАП, был создан новый факультет инноватики и базовой магистерской подготовки, куда вошли пять кафедр. Должность декана заняла доктор технических наук, профессор Елена Георгиевна Семенова.
Многие выпускники вуза стали крупными учёными, руководителями отечественной науки и промышленности, государственными деятелями. Так, Ленинградское отделение АН СССР долго возглавлял академик И.А. Глебов, более 20 лет руководил ГОИ им. С.И. Вавилова член-корреспондент РАН М.М. Мирошников, окончили ЛИАП академик РАН директор Сибирского НИИ авиации им. С.А. Чаплыгина А.Н. Серьёзнов, ректор Университета кино и телевидения А.А. Белоусов, губернатор Санкт-Петербурга Г.С. Полтавченко и другие.
Когда в 1774 году Екатерина II на месте скромного «загородного дома» на седьмой версте царскосельской дороги приказала строить путевой дворец, Россия только что окончила войну с Турцией (1868-1774).
И хотя «греческий проект» — освобождение от турков Константинополя и возрождение православного Греческого царства под эгидой российской монархии — осуществить не удалось, и русский щит прибили не к вратам Царьграда, а только Азова и Керчи, «восточный вопрос» был решён — русские торговые корабли могли беспрепятственно плавать по Чёрному морю и проходить через проливы.
Каждую победу русского оружия в этой войне отмечали памятником — в Царском Селе появились Крымская и Чесменская колонны, Турецкий каскад, Турецкий павильон. В подмосковных усадьбах полководцев Чернышёва, Панина, Румянцева-Задунайского воздвигались «мечети» и сооружения в восточном стиле. Чесменский дворец также был построен в азиатском вкусе и посвящён победе графа Алексея Орлова в Чесменской бухте.
Чесменское морское сражение между русской эскадрой и турецким флотом состоялось 24-26 июня 1770 года в Эгейском море у западного побережья Турции. После обнаружения турецкого флота под командованием капудан-паши Хасан-бея, русская эскадра во главе с Алексеем Орловым и адмиралом Г.А. Спиридовым в составе 9 линкоров, 3 фрегатов, 1 бомбардирского корабля и 17 мелких судов атаковала его и сходу уничтожила флагманский корабль.
Турецкие корабли скрылись в Чесменской бухте и были там заблокированы русскими кораблями. В ночь на 26 июня отряд русских кораблей под командованием контр-адмирала С.К. Грейга подошёл к входу в бухту и открыл огонь по турецким кораблям, отчего один из них загорелся. С него огонь распространился на остальные суда турок и стал всеобщим. Пожар длился с 3 часов ночи до 10 часов утра.
Сгорело 15 линкоров, 6 фрегатов, большое количество мелких судов. 1 линкор и 5 гребных судов были взяты в плен. Потери турок составили около 10 тысяч человек, русских — 11 человек.
Екатерининский турецкий стиль — такая же европейская стилизация под «варварское», как и нежное «Турецкое рондо» Моцарта. О реальной Турции тогда почти ничего не знали. Огромная Османская империя, раскинувшаяся в трёх частях света — Европе, Азии и Африке, представлялась Европе неизведанной и сказочной страной. Она олицетворяла собой вообще всё неевропейское, и так называемый турецкий стиль объединял всё странное и фантастическое, что не произрастало из античности.
Вторым таким маргинальным стилем в эпоху культа античности казалась готика. Порой любое произведение, неважно, старинное или современное, созданное не по классическим правилам, объявлялось неправильным и, следовательно, «готическим». Просвещенная фрейлина Екатерины II Головина в 1800-х годах «готическим» называла дворец в Царском Селе, а Карамзин в 1817 году — Собор Василия Блаженного на Красной площади.
Ничего удивительного, что Чесменский дворец, как и соседняя Чесменская церковь, строившиеся в азиатском вкусе «по образцу существующих замков, находящихся на берегах Босфора и Дарданелл» (так сообщает Пыляев со слов Бантыш-Каменского), местами похожи на готические, причем без кавычек.
Высокие стрельчатые окна, зубчатые парапеты по стенам дворца позволяют называть эти здания псевдо- или неоготическими. Коктейль получился крепким, и можно согласиться с возгласами удивлённых туристов, подвозимых на автобусах к Чесменской церкви: «Ой, это ни на что не похоже!».
Откровенно турецкой символики — изображений полумесяца, турецкого оружия — здесь нет, и стоящий напротив дворец скорее можно принять за старинный английский замок: отсеките мысленно три 4-этажных корпуса, пристроенных к дворцу по бокам, окружите замок рвами.
Исследователи полагают, что план дворца — равносторонний треугольник с круглыми башнями по углам и обширным Парадным залом в центре — мог следовать образу Лонгдфортского дворца (1591, архитектор Джон Торп). Обработка нижнего этажа рустом, а верхнего штукатуркой создавала иллюзию, что достраивался замок, как и положено, в течение столетий. Но заказчица и её архитекторы ориентировались на образцы с другой части света. Чесменский дворец, как московские Петровский (Михаил Казаков, 1775-1782) и дворцовый комплекс в Царицыно (Василий Баженов, Михаил Казаков, 1775-1790-е), выполнен в том фантастическом «тарабарском» архитектурном стиле, возникшем в екатерининское время на смешении западных и восточных влияний.
Между современными Московским пр. и пр. Юрия Гагарина в 1-й половине XVIII века простиралось гнилое болото, которое среди местных финнов называлось Кикерикексен, что в переводе на русский означало «Лягушачье болото». Здесь, согласно старинному преданию, Екатерина II из уст личного гонца от графа Алексея Орлова узнала радостную весть о великой победе русской военной эскадры над могущественным турецким флотом в битве под Чесмой 26.6.1770. Не застав императрицу в Зимнем дворце, посланец настиг её на пути в Царское Село. Едва скрывая чувство торжествующего удовлетворения, императрица приказала в честь этого исторического события на месте встречи с гонцом выстроить дворец.
Дворец, который задумывался как путевой, для отдыха по дороге из Петербурга в Царское Село, сначала назвали Кикерикексенским — «дворцом на лягушачьем болоте». Выговорить такое было невозможно, и сократили до Кикерико или «Кикерики». Специально для нового дворца Екатерина заказала в Англии на знаменитых мануфактурах Джозайи Веджвуда сервиз из 952 предметов, где на каждой супнице или тарелке красовалась зелёная лягушка.
Сейчас «сервиз с зелёной лягушкой», как он официально называется, — гордость английской коллекции Эрмитажа. Соусники, тарелки, блюда в фирменном веджвудском «фаянсе цвета сливок» безукоризненных форм, украшенные пейзажами старой Англии, выставлены на 3-м этаже Зимнего дворца.
Строился Чесменский дворец с размахом — со служебными и хозяйственными корпусами, с церковью. Проектировал и строил ансамбль арх. Ю.М. Фельтен в 1774-1777 годах.
Портрет архитектора Ю. М. Фельтена. Автор - Щукин С.С.
Юрий Михайлович Фельтен родился в 1730 или 1732, учился архитектуре в Германии и Петербургской академии наук. Под руководством В. Растрелли участвовал в возведении Зимнего дворца, являясь одним из помощников великого зодчего. Он руководил сооружением гранитных набережных в центре Петербурга, создал знаменитую ограду Летнего сада, по его проекту установили на пьедестал «Медного всадника» Э. Фальконе.
Фельтен возвел здание Старого Эрмитажа и ряд небольших изящных церквей (сохранились лютеранские церкви Св. Анны и Св. Екатерины, Армянская церковь), руководил перестройкой Большого дворца в Петергофе.
Постройки Фельтена отличаются удачными пропорциями, лаконичностью отделки фасадов и одновременно мягкостью, плавностью очертаний. Поиск новых архитектурных форм и приемов проявился в его кратковременном увлечении псевдоготикой. В этом стиле зодчий возвел два необычного облика здания - Чесменский дворец и Чесменскую церковь, фасады которых обработаны с использованием элементов готической архитектуры.
По углам дворца располагались башни с бойницами. Перед въездными воротами находились рвы, заполненные водой, над которыми нависали подъёмные мосты.
Дворец в плане представляет равносторонний треугольник, углы которого решены в виде башен, а те завершаются фонарями с полусферическими куполами. Помещения располагались по периметру здания. В образовавшийся внутри треугольник вписан круг, которому во 2-м этаже соответствует центральный Парадный зал.
В 1780 году невдалеке от дворца была освящена церковь, также выдержанная в стиле английской готики. В ознаменование 10-летия Чесменской победы и церковь, и дворец стали называться Чесменскими.
Архитектура дворца значительна и сурова. Здание небольшое по размерам (каждая сторона немногим более 40 м.), выразительно своим компактным планом и силуэтом, что в целом определяет общую монументальность сооружения. Позднее, в XIX в., здание было искажено пристройкой трёх 2-этажных корпусов и приспособлено под богадельню.
Внутренняя отделка дворца никак не соответствовала его суровому облику и не содержала ни малейшего намёка на готическую архитектуру. Чесменский дворец поразил воображение современников.
В 1782 году Екатерина передала Чесменский дворец Капитулу ордена Святого Георгия, основанному ею в 1768 году.Во дворце помещалось управление орденом, его архив, печать, орденская казна. Под председательством самой императрицы (гроссмейстера ордена) здесь заседала георгиевская Дума.
АНа заседаниях Думы уже удостоенные орденом офицеры, присутствующие в столице, решали, кому присудить ордена III и IV степени (первые две степени жаловались только императором). Дума гласно обсуждала каждого депутата и голосовала.
Для предоставления к пожалованию необходимо было получить две трети голосов. Орден был военный, присуждался лишь в годы войны за боевые заслуги или за выслугу лет. Первыми кавалерами были герои турецкой войны. Сначала — сама Екатерина, затем — будущий фельдмаршал Румянцев, князь Репнин и генерал Боур.
Шестеро из двадцати пяти кавалеров I степени, существовавших за всю историю ордена, были удостоены им за турецкие победы — Орлов за Чесму, Панин за взятие Бендер, Долгоруков-Крымский за овладение Крымом, Потёмкин за взятие Очакова, будущий генералиссимус Суворов за победу при реке Рымник, Репнин за победу при Мачине. В Чесменском дворце георгиевцы заседали до 1811 года, после чего «переехали» в Зимний.
Сегодня в Парадном зале — читальный зал ГУАПа. Снаружи его легко вычислить по внешним стенам, напоминающим круглую «корону». Напротив входа висит парадный портрет императрицы. Под ним — огромная лягушка, под брюшко которой студенты складывают копеечки «на счастье».
После кончины в 1796 году Екатерины II Чесменский дворец приходит в запустение. Павел I хотел было во дворце устроить богадельню с лечебницей для увечных воинов, как на Каменном острове. Но только из этого проекта ничего не вышло. Сказался недостаток воды: речка мелкая, два небольших прудика и до колодца далеко.
Комиссия, составленная для этого случая в 1799 году, нашла дворец неудобным для «устроения в нём лазарета Мальтийского ордена», после чего и последовало 3 сентября того же года высочайшее повеление «о возвращении оного дворца в Придворное ведомство».
11.12.1811 освятили в Чесменском дворце в нижнем этаже восточной башни небольшую зимнюю церковь, поскольку в соседнем Чесменском храме служили лишь летом. Чин освящения храма во имя Рождества Христова был проведён протоиереем Криницким. В зимнюю Рождественскую церковь были переданы из Эрмитажа церковная утварь и походный иконостас царя Алексея Михайловича, вышитый в кремлёвских светлицах в 1590 году и перевезённый в Петербург ещё императором Петром Великим. Он почти полностью сгорел во время пожара 1871 года, уцелевшие фрагменты были собраны и по самому большому из уцелевших кусков стали называться иконой Святой Троицы. (В настоящее время хранится в Государственном Русском музее).
До появления железной дороги в зимнем храме устанавливали перед въездом в столицу гробы особ императорской фамилии, скончавшихся вне Петербурга, здесь же по ним служили панихиду.
В ночь с 5 на 6 марта 1826 года в дворцовой церкви были установлены останки императора Александра I, привезённые из Таганрога. 11 июля того же года во дворец было доставлено тело его вдовы императрицы Елизаветы Алексеевны, умершей в Белеве под Тулой. 21.12.1916 в морг Чесменской богадельни доставили выловленный накануне из Невы труп Григория Распутина.
По воспоминаниям Феликса Юсупова, «еще задолго до прибытия лиц, назначенных производить вскрытие, вся местность возле Чесменской богадельни была оцеплена значительным отрядом конной и пешей полиции. Вскрытие продолжалось до первого часа ночи и происходило в присутствии ряда видных должностных лиц, представителей полиции и чиновника министерства внутренних дел».
После того как изуродованное тело привели в порядок и отпели в зимней церкви, оно было отправлено в автомобиле, присланном императрицей, в Царское Село. Юсупов писал, что «маршрут никому сообщён не был; его везли агенты охранного отделения, специально присланные для этого в Чесменскую богадельню».
Дворец Чесменский в царствование Александра Павловича почти все время пустовал. Лишь два раза его использовали как летнюю дачу для девочек, обучавшихся в Елизаветинском институте.
В 1830 году Николай I распорядился организовать в бывшем Чесменском дворце военную богадельню. Здесь предоставлялся кров и стол 15 офицерам и 460 нижним чинам, если они не способны были содержать себя по старости.
Архитектор Александр Штауберт, построивший немало казарм и госпиталей, в течение шести лет приспосабливал дворец под Отель инвалидов — пристроил к нему три одинаковых двухэтажных корпуса (сейчас 4-этажные), соединив их переходами-галереями с угловыми башнями дворца. Над башнями, у которых сняли зубчатые парапеты, возвели купола. Разобрали старые ворота и вместо них поставили новые, чугунные. Со стороны шоссе протянули ограду. (Ворота и ограда не сохранились.) Перед богадельней разбили большой парк.
После перестройки дворца зимняя церковь была перемещена на 2-й этаж, в круглый зал, где ранее проходили заседания георгиевских офицеров. Она была торжественно освящена 23.6.1836 за четыре дня до открытия богадельни в присутствии самого императора Николая Павловича.
Солдаты жили в стоместных палатах, офицеры — в отдельных комнатах. Чесменская богадельня пользовалось заслуженным уважением в столице, очереди поступления приходилось ждать по 2-3 года. Призреваемые содержались бесплатно, за ними ухаживали врачи, а постоянные духовники «занимались беседами, наделяли советами и внушали необходимое терпение».
Вот как описывает историк Шклярский повседневную жизнь богадельни: «В главном здании на 1-м этаже с западного флигеля постоянно дежурят сторож из прислуживавших солдат и дежурный. Длинный коридор разделял 1-е отделение на две половины, каждая из которых имела по две большие комнаты, в которых помещались сто человек. У каждого из них кровать, отделённая невысокой перегородкой, постель из двух матрацев, суконного одеяла и двух подушек. В изголовье каждой кровати — доска, на которой написано имя, звание, прежняя служба и время поступления в заведение. У кровати — шкаф с двумя ящиками, служащий и в качестве стола. В восточном флигеле находится офицерское отделение. Каждый офицер имел комнату, разделённую перегородкой на переднюю для прислуги и вещей и салон, с зеркалом, шестью стульями, диваном, комодом, ширмой у кровати, на которой постель отличалась тонким бельем и волосяным матрацем. Призреваемые вставали не позднее семи утра, в восемь пили сбитень, в двенадцать — обедали, в восемь — ужинали. Некоторые инвалиды присматривали за порядком и чистотой в комнатах, коридорах на лестницах, помогали в столовой, дежурили у дверей.
И офицерам, и нижним чинам разрешалось брать книги из библиотеки и журналы, выписываемые на суммы богадельни. Призреваемые нижние чины, «знающие какое-то мастерство, могли заниматься оным в особо отведенной комнате». Инвалидам было разрешено ездить в столице на извозчиках, иметь на погонах отличия, поступающим сохранялся тот мундир, который они имели по последнему месту службы. С разрешения директора они ездили в отпуска к родственникам, и те также могли навещать их ежедневно». На фотографиях начала прошлого века видно, что богадельня разрослась, и вдоль дороги, ведущей к Московскому шоссе, стоят и каменные корпуса, и длинные крестьянские избы.
Ветераны жили там c жёнами, здесь разрешили селиться и находящимся на пенсии вдовам. За Чесменской церковью располагалось кладбище. В середине ХХ века оно, вероятно, было уничтожено, и уже во время войны здесь хоронили воинов 42-й дивизии, защищавшей Ленинград. Некоторые памятники, однако, явно заимствованы из прошлого некрополя.
Сейчас это военное кладбище с одинаковыми урнами и часто безымянными одинаковыми полустершимися табличками «Слава воину Советской Армии, погибшему в Великой Отечественной войне» кажется пронзительным, подобные захоронения, скажем, на Серафимовском уже давно превращены в анонимные зелёные холмы.
Когда в 1917 году вышел декрет о национализации банков, деньги на финансирование инвалидного дома перестали поступать. Осенью 1918 года в богадельню к старикам-инвалидам подселили детей, потерявших своих родителей. Зимой того же года многие из обитателей богадельни и детского дома погибли от голода и тифа. Оставшихся стариков по весне перевели в дома для престарелых, организованные на Петроградской стороне, а детей вывезли в районы Поволжья и Урала.
В конце весны 1919 года инвалидный дом был полностью расформирован, а в бывшем Чесменском дворце размещён концентрационный лагерь, который по документам назывался Первый лагерь принудительных работ, а в просторечии — «Чесменка». Сюда сажали всех неугодных новой власти. Одним из узников лагеря был знаменитый врач Пётр Бадмаев, обвинённый в том, что лечил царскую семью. Кресты с Чесменской церкви сняли и установили новые символы — клещи и молоток. Лагерь принудительных работ закрыли в 1924 году. В Чесменском дворце организовали Первую сельскохозяйственную колонию, затем дом для престарелых.
Зимняя и летняя церкви были закрыты и опечатаны 1.6.1919.
В 1930-м здание бывшего Чесменского дворца перешло дорожному институту. В 1930-е годы флигеля были надстроены на два этажа.
В 1941 году здание передали Ленинградскому институту авиаприборостроения. В годы Великой Отечественной войны дворец и церковь, находившиеся на передовой, очень пострадали. В 1946 году дворец был отреставрирован (архитектор А. В. Корягин).
В помещениях Чесменского дворца с 1961 года обучались первые два курса студентов, и находились кафедры, связанные с общей и фундаментальной подготовкой студентов, с 1972 года располагался общетехнический, а затем естественнонаучный факультет.
В 1960 году институту в дополнение к помещениям Чесменского дворца передано здание на улице Герцена (ныне Большая Морская). Оно стало основным домом института.
Основное здание Университета располагается в самом центре города. За улицей Якубовича, идущей параллельно Конногвардейскому бульвару, находится здание Офицерского корпуса казарм лейб-гвардейского Конного полка, построенное архитектором И.Д.Черником в 1847 г.
Оно занимает участок вдоль Мойки до Конногвардейского переулка. Квартировавший в здании полк был элитным военным подразделением российской армии, в нем служили представители многих аристократических фамилий. Здание украшают расположенные над входом знаки воинской доблести знамена, шлемы, латы.
В советские времена в этом здании размещалось Высшее морское пограничное училище. А в 1960 году здание по ул. Герцена, 67.(ныне Большая Морская ул.) было передано Ленинградскому институту авиационного приборостроения в дополнение к помещениям Чесменского дворца.
Это здание стало основным зданием института, в котором размещается администрация, главная библиотека, различные службы, научно-исследовательская часть, обучаются студенты старших курсов, проводится защита дипломных проектов и заседания ученых советов, работает приемная комиссия.
Участок за переулком «на погорелых местах» от Главной полицмейстерской канцелярии получил генерал-фельдмаршал граф Петр Иванович Шувалов и на отведенном месте построил каменный дом. Его сын Андрей Петрович Шувалов в 1764 году продал строение вместе с садом и остатками кирпича и камня купцу Брумбергу, владельцу соседнего дома. Огромный двор, с устроенными на нем лесными складами, простирался от Мойки до нынешней улицы Якубовича.
В 1765 году «со второго дня святыя пасхи» на пустыре Брумберга на средства Полицмейстерской канцелярии открылся бесплатный «Всенародный» театр, куда допускались все желающие. Театр был истинно демократическим (Штелин назвал его вульгарным), здесь бывала и «чернь», и купцы, и чиновники, и не только представители аристократии - приезжал и наследник Павел Петрович, и даже императрица. Простые зрители довольствовались штабелями леса, а благородные смотрели спектакль, не выходя из колясок. На открытой сцене играла, в сущности, любительская труппа, в основном - наборщики академической типографии, получавшие от полиции по 50 копеек за спектакль. Один из них был «медиатором» - режиссером. Играли обычно «французские штуки на наши русские манеры обделанные».
В связи с упомянутым театром можно привести интересный пример русской театральной критики XVIII века - письмо В.И. Лукина к Б.Е. Ельчанинову. Оба они принадлежали к кружку И.П. Елагина, занимались драматургией, стремились превратить театр в национально-воспитательное учреждение. Отрывок из письма: «О сем позорище (в те времена — синоним слова «зрелище» - авт.), может быть, ты и не слыхал, живучи в стране, о театре нимало не пекущейся, и я согрешил бы пред тобой, не уведомив тебя о том, что сведения всякого человека, пользу общественную любящего, достойно. Со второго дня святой пасхи открылся сей театр. Он сделан на пустыре за Малой Морской (так тогда часто называли часть Большой Морской за Исаакиевской площадью. - авт.). Наш низкой степени народ так великую жадность к нему показал, что оставя другие свои забавы... ежедневно на оное зрелище сбирается... Словом, я искренне тебя уверяю, что сие для народа упражнение весьма полезно и потому похвалы достойно».
В 1770 году участок купил «санкт-петербургский купец французской нации» И.А. Поше. Он собирался построить здесь каменный театр, но умер, не успев осуществить своего намерения.
В конце XVIII века территорию занимал плац лейб-гвардии Кавалергардского полка. В 1807 году казармы Кавалергардского полка, расположенные за плацем и вдоль канала на месте Конногвардейского бульвара, отданы полку Конной гвардии, и на более поздних планах на месте современного дома 67 показано «Конногвардейское парадное место». На плацу проводились парады и учения на крупных тяжелых конях обязательно вороной масти.
Бывший Провиантский переулок стал называться Конногвардейским и носит это название до сих пор, а Конногвардейский полк располагался в этом районе почти до самой революции. Свою историю полк Конной гвардии вел от «лейб-шквадрона» — личного конвоя А.Д. Меншикова, который участвовал в Северной войне, сражался под Полтавой. В 1730 году Анна Иоанновна, увеличив личный состав эскадрона до тысячи человек, назвала его Конногвардейским полком. Отличился полк в сражениях при Бородине, Кульме, Лейпциге, имя его золотыми буквами написано на арке Нарвских ворот. Шефами полка состояли почти все цари и царицы от Анны Иоанновны до Николая II.
В 1820 году в полку была устроена школа взаимного обучения по ланкастерской системе для 50 нижних чинов, которую через два года заменили Училищем военных кантонистов для солдатских детей. В «Алфавите декабристов» числятся 11 офицеров Конной гвардии, в том числе поэт-декабрист А.И. Одоевский. 14 декабря 1825 года около 12 часов дня сюда прибыл генерал-губернатор М.А. Милорадович, чтобы вывести полк против восставших, но не дождался и уехал на Сенатскую площадь: офицеры собирались долго, так как многие конногвардейцы сочувствовали восставшим. Но командовавший полком А.Ф. Орлов все же вывел его в поддержку Николаю I.
В 1844 году командиром полка стал П.П. Ланской, женившийся в это время на вдове А.С. Пушкина Наталье Николаевне. Оба сына Пушкина позже служили под началом своего отчима. В годы командования Ланского на территории полка осуществлено много перестроек и новых построек. В 1849 году на создавшейся в связи со строительством моста через Неву Благовещенской площади (ныне площадь Труда) К.А. Тоном возведена полковая церковь Благовещения (не сохранилась). Между вновь проложенной Благовещенской улицей (ныне улица Труда) и Конногвардейским переулком на месте плаца в 1844 — 1849 годах архитектор Иван Денисович Черник построил офицерский корпус Конногвардейского полка (дом 67).
Интересна биография Черника. Он родился в 1811 году в Екатеринодаре (Краснодар) в семье казака. В 12 лет пешком пришел в Петербург для поступления в Академию художеств, окончив которую получил звание классного художника архитектуры. Будучи пансионером Черноморского войска, получил возможность ознакомиться с военной архитектурой в Европе. Впоследствии был генерал-майором, потом тайным советником, профессором Академии художеств. Над входом в здание, построенное Черником, с гранитным цоколем и порталом, рустованной штукатуркой и оригинальным аттиком до сих пор сохранились знаки военной доблести — знамена, шлемы, латы.
В 1900 году в этом доме работал Санкт-Петербургский окружной военный суд. Сейчас в этом громадном доме располагается Санкт-Петербургский государственный Университет аэрокосмического приборостроения. В январе 1941 года на базе Автодорожного института, выделившегося в 1930 году из Института инженеров путей сообщения, был организован Ленинградский авиационный институт, помещавшийся в здании бывшей Чесменской богадельни около Московского проспекта. В 1960-х годах институт, получивший название Ленинградского института авиационного приборостроения, занял в дополнение к старому зданию этот дом на Большой Морской улице.
За зданием университета аэрокосмического приборостроения проходит улица Труда (бывшая Благовещенская), а немного дальше — Крюков канал, прорытый от Невы до Мойки в 1719 году (получивший имя подрядчика Семена Крюкова, руководившего работами). Между ними находится мост через Мойку. В постановлении комиссии о Санкт-Петербургском строении в 1738 году мост через речку Мойку у Крюкова канала назван Цветным. Следующий мост у Галерного двора (Храповицкий) — Желтым, а поскольку были мосты Зеленый, Красный, Синий и Белый, то по распоряжению Комиссии следовало «против которых званиев те мосты... выкрасить». Хотелось бы увидеть, какой краской выкрасили Цветной мост. Не зря это название вскоре исчезло. На более поздних планах мост называется Желтым или Поцелуевым. Последнее закрепившееся за ним название связывают с названием должности содержателя кабака «целовальник» или с фамилией кабатчика «Поцелуев».
Считают, что кабак находился на противоположном берегу Мойки. Возможно, и там был кабак, но на плане 1755 года в глубине участка на этой стороне показан «старый кабак» и на берегу Мойки отведено место для нового.
В течение летнего сезона 1816 года Поцелуев мост построен заново из чугуна по проекту архитектора и инженера В.И. Гесте. Газета «Северная почта» 12 августа 1816 года сообщала: «Ящики, из коих он состоит, отлиты за 2637 верст отсюда на Пермских г. тайного советника Демидова (Николая Никитича - авт.) заводах... Величиною, отделкою и красотою, ровно как и скоростью построения превосходит он другие здесь доселе воздвигнутые мосты... Таковые мосты, коим подобных в таковом числе нет ни в одной столице Европы...»
При подготовке материалов были использованы следующие источники:
